«Я не могу понять, почему люди боятся новых идей. Я боюсь старых», — любил говорить Джон Кейдж. Квинтэссенция его самых ценных идей — в новом выпуске рубрики «Обовсём»: уроки осознанности, усиление чувственного удовольствия, а также преодоление скуки, симпатий и антипатий.
О звуке и музыке:
«Когда я слушаю то, что принято называть музыкой, мне кажется, будто кто-то говорит — говорит о своих мыслях, чувствах, переживаниях. Но когда я слушаю звуки улицы, у меня не возникает ощущения, что кто-то говорит. Я просто слышу звук, который становится то тише, то громче; то ниже, то выше; то короче, то длиннее. Меня это полностью устраивает. Мне не нужно, чтобы звук говорил со мной».
О хороших и плохих звуках:
«Некоторые люди имеют сложившееся представление о том, какие звуки хорошие, а какие — плохие, и не хотят слышать плохие звуки. У меня был друг-композитор, который не выносил звуки улицы и затыкал уши ватой, чтобы отгородиться от них. Сегодня многие одевают наушники на улице и в транспорте, и не слышат мир вокруг себя. Они слышат только ту музыку, которую сами выбрали. Я не понимаю, почему они лишают себя стольких впечатлений, ведь это совершенно бесплатно! Я считаю, что музыка начинается именно со звуков окружающей среды, а вот музыкальные сборники — это конец музыки».
О тишине:
«В моем понимании, тишина — это не отсутствие звуков, а всё то, что можно отнести к звукам окружающей среды. По правде говоря, я отдаю предпочтение звукам перед музыкой. Бетховен и Моцарт всегда одинаковые. Звуки улицы же каждый раз разные. Есть забавная история об африканском принце, который приехал в Лондон. Специально для него сыграли целую программу оркестровой музыки. В конце представления он спросил: «Почему вы раз за разом играли одну и ту же композицию?». Этого никогда не происходит на Шестой авеню, где я живу. Возможно, это еще и потому, что я слушаю так, как будто никогда раньше не слышал её звуки».
Об осознанности и внимании:
«Жить — значит обращать внимание. Я исповедую подход, который можно назвать взглядом туриста: смотреть на всё так, как будто я никогда раньше этого не видел. Повседневная жизнь намного интересней праздничных дат (если мы ведём осознанную жизнь), ведь это время, когда у нас нет никаких ожиданий. В такие моменты вдвойне приятно внезапно обнаружить, что мир волшебен».
О безмятежном уме:
«Дзен-буддизм научил меня, что безмятежный ум — это ум, свободный от симпатий и антипатий. Человек, имеющий узкий ум, любит одни вещи и не любит другие. Человек, имеющий открытый ум, отказывается от симпатий и антипатий и относится ко всему с интересом».
О назначении искусства:
«Когда что-то кажется мне некрасивым, я первым делом спрашиваю себя: почему я считаю, что это некрасиво? И очень скоро я обнаруживаю, что причины нет. Если нам удаётся преодолеть первоначальную неприязнь и полюбить то, что нам прежде не нравилось, мы становимся богаче. Искусство может нам в этом помочь, ведь искусство — это не способ самовыражения, а способ стать более открытым миру».
О Шёнберге:
«У меня никогда не было чувства гармонии, и Шёнберг считал, что из-за этого я не смогу писать музыку. Однажды он сказал мне: „Ты уткнёшься в стену и не сможешь двигаться дальше“. Я ответил: „Что ж, тогда я буду биться головой об эту стену“. Так я начал заниматься ударными».
О развитии искусства:
«Мы унаследовали наше представление об искусстве от предыдущих поколений. Чтобы продолжать идти вперёд, мы должны не избавляться от старого — ведь новое никогда не заменяет собой старое — а учиться по-новому смотреть на всё то, что мы раньше не считали искусством. Хотим мы того или нет, но в двадцатом веке граница между искусством и жизнью всё больше стирается».
О (не)современном искусстве:
«Хорошим критерием современности произведения искусства может служить его способность взаимодействовать с окружающей средой. Когда мы слушаем Бетховена, плач ребёнка или кашель, доносящиеся из зала, нарушают композицию. Современной же музыке звуки окружающей среды не помеха».
О случайности и импровизации:
«Случайность — это дисциплина, а импровизация — нет. Импровизировать, как правило, означает исполнять то, что вы знаете, любите или чувствуете. Другими словами, импровизация опирается на вкус и память. Вот почему она ведёт не к новому, а к тому, с чем вы уже знакомы».
О понимании и ясности:
«Я стараюсь делать музыку, которую не понимаю я сам, и которую будет трудно понять другим людям, так как хочу, чтобы искусство оставалось загадочным. Я давно обнаружил, что, если книга, картина или музыкальная композиция мне непонятны, то я могу найти применение своему серому веществу. Если же я понимаю произведение, то могу положить его на полку и забыть о нём».
О скуке:
«Дзен учит: если что-либо кажется вам скучным после двух минут, попробуйте делать это четыре минуты. Если по-прежнему скучно — попробуйте восемь. Затем шестнадцать, тридцать две и так далее. В конце концов вы обнаружите, что это вовсе не скучно, а очень даже интересно».
О духовной практике:
«Цель медитации заключается в том, чтобы распахнуть двери эго, отвлечь его от концентрации на самом себе и открыть его потоку мироздания. Добиться этой цели можно не только часами сидя со скрещенными ногами, но и через чувственное восприятие, обращая внимание и осознавая как можно больше вещей одновременно».
О Дайсэцу Судузуки:
«Лишь изредка — возможно, раз в неделю — Судзуки говорил что-то конкретное. По большей же части, ничего из того, о чём он говорил в течение дня, в памяти не откладывалось. Однажды он сказал: „В мире существует общая тенденция к добру“. Разве не замечательные слова? Он так никогда и не объяснил, что это значит, а мы не спросили».
Этот текст был изначально опубликован на сайте «Батенька, да вы трансформер» — вот здесь.
Comments