Марк Дингман: Необычное поведение и что оно сообщает нам о человеческом мозге. Часть 2

Следующая порция поведенческих курьёзов, возникающих вследствие нарушений функций мозга, от нейробиолога Марка Дингмана. На этот раз: деперсонализация, дереализация, множественные личности, амнезия, алексия, аграфия, апраксия, психогенная смерть, галлюцинации, бредовые убеждения, культуральный синдром, конформизм, эффект плацебо и ноцебо.

ЛИЧНОСТЬ

Осенью 1993 года доктор Ричард Бэр получил самое странное письмо в своей жизни.

У Бэра была пациентка по имени Карен, которая обратилась к нему из-за депрессии и суицидальных мыслей. В ходе сеансов Карен упоминала о том, что в детстве пережила насилие, однако лишь после 4 лет терапии с Бэром рассказала о своём травматическом опыте в подробностях. По её словам, её отец и дед подсыпали ей наркотики и изнасиловали её, продавали её друзьям за деньги и заставляли участвовать в ритуальных сексуальных практиках.

Вскоре после того, как Карен рассказала ему об этом, Бэр получил письмо. Оно гласило:

Уважаемый доктор Бэр,

Меня зовут Клэр и мне 7 лет. Я живу внутри Карен и постоянно вас слушаю. Я хочу с вами поговорить, но не знаю как. Я играю с Джеймсом и Сарой. А ещё я пою. Я не хочу умирать. Помогите мне завязать ботинки.

Клэр

Это странное письмо пролило свет на некоторые вещи. На раннем этапе терапии Карен упомянула о том, что у неё случались приступы, о которых она позже не помнила. Однажды, например, она отправилась в продуктовый магазин; следующее, что она помнила, это то, как она покупала шапку для сына в универмаге. Она так и не дошла до продуктового магазина, но не могла вспомнить, что произошло.

Она призналась, что испытывала такие приступы на протяжении почти всей своей жизни. Она не могла вспомнить значительную часть своего детства, а также не помнила, чтобы хоть раз занималась сексом со своим мужем — и это при том, что у них было двое детей.

Письмо подтвердило подозрения доктора Бэра о том, что Карен страдала диссоциативным расстройством идентичности (ДРИ). Больной ДРИ ведёт себя как две или больше отдельных личностей (альтеров). Другая личность может иметь другие имя, пол, голос, мимику и жесты. При переключении между личностями пациенты испытывают провалы в памяти.

После того, как доктор Бэр получил письмо от «Клэр», в сеансах с Карен начали проявляться и другие личности. Всего Бэр насчитал 17. Это были как мужчины, так и женщины в возрасте от 2 до 34 лет. Клэр была 7-летней девочкой, которая любила играть и боялась темноты. Кэтрин — 34-летней женщиной, которая любила классическую музыку, оперу и играла на кларнете. Холдон — высоким и мужественным 34-летним мужчиной, который любил боулинг.

Познакомившись со всеми альтерами Карен, доктор Бэр задался целью интегрировать их в одну личность. Это стандартный подход к лечению ДРИ. Цель была наконец достигнута в апреле 1998 года — через 9 лет после начала терапии. В 2006 году Карен прекратила сеансы; симптомы ДРИ и депрессия отсутпили.

Неспособность к интеграции

Каждому из нас в той или иной мере знакома главная черта ДРИ — диссоциация. Обычно мозг очень умело интегрирует бесчисленные единицы информации — эмоции, воспоминания, мнения, идентичности — в единое целое. Он делает это настолько хорошо, что мы часто забываем о том, что наш опыт состоит из отдельных фрагментов. Диссоциация имеет место, когда мозгу не удаётся интегрировать все эти компоненты.

Однако диссоциация не всегда имеет катастрофические последствия. В лёгкой форме она часто имеет место и у здоровых людей, принимая форму грёз наяву и кратковременной потери концентрации. Например, когда вы вдруг осознаёте, что в течение нескольких минут бездумно смотрели в окно — это лёгкая форма диссоциации.

В других случаях диссоциация нарушает способность мозга поддерживать постоянную картину мира. Это приводит к таким симптомам, как деперсонализация и дереализация.

Экзорцизм, гипноз и ДРИ

Самые ранние задокументированные случаи ДРИ отнсятся к концу XVI века, когда был описан случай 25-летней монахини из Доминиканского ордена по имени Жанна Фери, которая, как считалось, была одержима дьяволом. Некоторые из личностей Фери были безобидными, тогда как другие прямо заявляли, что они — демоны. Ей были свойственны частые и резкие перемены в поведении. Она вела себя то как спокойная 4-летняя девочка, то как яростный демон. А иногда она утверждала, что она — Мария Магдалина.

Конвульсии, перекошенное лицо, самоудушение — всё это напоминает что-то из фильма «Изгоняющий дьявола». Именно экзорцизм был использован для исцеления Фери — и, по словам старейшин церкви, успешно. Однако за Фери также на протяжении 21 месяца ухаживали другие монахини, что могло поспособствовать её исцелению в большей степени, чем экзорцизм.

Впервые мысль о том, что за множественными личностями может стоять диссоциация, а не демонические силы, родилась в XIX веке. На тот момент идея о сознательных и бессознательных процессах была новой, но психологов заинтриговала возможность того, что подсознание может влиять на сознание. Это породило интерес к гипнозу, который мог позволить обнаружить ранее скрытые подсознательные процессы — в том числе, другие личности.

При помощи гипноза удалось обнаружить людей, чьи симптомы совпадали с современным определением ДРИ. Одним из первых пациентов стал француз Луи Виве. После пережитого в детстве насилия, в возрасте 17 лет с Виве произошло пугающее событие — гадюка обвилась вокруг его левой руки. Хоть змея и не укусила его, это происшествие вызвало серьёзную психологическую травму. Той ночью он потерял сознание и испытал сильные конвульсии. После этого у него парализовало обе ноги, причём у паралича не было никакой физиологической причины.

Через год паралич неожиданно прошёл, а вместе с ним исчезли и воспоминания о последнем годе его жизни. Одновременно произошла отчётливая перемена в его личности: прежде спокойный и вежливый, он стал вздорным, импульсивным и агрессивным. По прошествии ещё нескольких месяцев его ноги снова парализовало, и он снова стал самим собой. Так продолжалось несколько лет. Всё это время он находился под наблюдением врачей, которые обнаружили у Виве как минимум 10 разных личностей.

Впоследствии врачи описали множество других случаев ДРИ, а во второй половине ХХ века внимание к данному расстройству привлекли два широко освещённых в СМИ случая. Первым был случай американки Кристины Сайзмор, чья борьба с расстройством была описана в книге (позже экранизированной) «Три лица Евы». В 1970-х вышла (и была со временем экранизирована) ещё одна влиятельная книга о ДРИ — «Сибилла». Это история о женщине по имени Ширли Мейсон, у которой предположительно было 16 идентичностей.

Эти истории вызвали интерес у публики, и ДРИ стало всё чаще фигурировать в книгах и фильмах. Количество задокументированных случаев ДРИ также выросло. До публикации книги «Сибилла» было известно лишь 50 случаев, а с момента публикации по 1994 год расстройство было диагностировано у 20 тысяч человек.

Однако случай Ширли Мейсон был неоднозначным. Через два десятилетия после выхода книги всплыли факты, свидетельствующие о том, что врач Корнелия Уилбур, которая лечила Мейсон, использовала методы, поощрявшие множественные личности, несмотря на то, что они были воображаемыми. Высказывались предположения, что подход Уилбур был обусловлен её стремлением извлечь профессиональную и финансовую выгоду из данного случая.

Скептики подвергали сомнению правильность диагноза и утверждали, что рост количества случаев данного расстройства связан с использованием методов терапии, которые (преднамеренно или непреднамеренно) подталкивали пациентов к мысли о наличии других личностей. Кроме того, знание об известных случаях могло заставить некоторых пациентов симулировать симптомы ДРИ.

И всё же факты указывают на то, что ДРИ реально. Многочисленные исследования показали различия между пациентами с диагнозом ДРИ и добровольцами, симулирующими симптомы. Более того, есть надёжные критерии постановки диагноза. Но самым убедительным доказательством в пользу существования расстройства является изменение мозговой активности.

Биологическая подоплёка ДРИ

Одним из самых удивительных был случай пациентки, которая перед началом лечения от ДРИ была слепой. Однако через 4 года терапии психиатры обнаружили, что один из её альтеров (молодой мужчина) был зрячим. Стало ясно, что слепота пациентки была обусловлена не физическим дефектом, а психологическими факторами (то есть была психогенной слепотой), несмотря на то, что окулист подтвердил её слепоту и основания для получения пособия по инвалидности. Благодаря терапии зрение вернулось к пациентке при некоторых альтерах, однако в остальных случаях она осталась слепой.

Исследования показали изменение мозговой активности при ДРИ. Организаторы одного эксперимента выдвинули гипотезу, что если ДРИ действительно подразумевает переключение между разными идентичностями, то каждой из этих идентичностей должна соответствовать особая модель мозговой активности. И полученные результаты подтвердили их догадку.

В то же время, учёные до сих пор не знают, какие именно процессы в мозгу вызывают ДРИ. Одна популярная гипотеза объясняет возникновение симптомов реакцией мозга на травмирующие события — например, пережитое в детстве физическое или сексуальное насилие. Многие страдающие ДРИ действительно пережили психологическую травму. Учёные считают, что альтернативные личности возникают, чтобы помочь человеку справиться с душевными страданиями, вызванными воспоминаниями о травмирующих событиях.

Учитывая пережитую травму, неудивительно, что многие страдающие ДРИ также страдают посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР), которое подразумевает репереживание травматического события через флешбэки и ночные кошмары. Между ПТСР и ДРИ также есть нейробиологические сходства: при обоих расстройствах наблюдаются аномалии в мозговых структурах, участвующих в обработке травмирующих событий.

Одна такая аномалия связана с амигдалой. Хотя мы привыкли говорить об амигдале в единственном числе, их на самом деле две — по одной в каждом полушарии.

Несмотря на свой маленький размер, амигдала играет важную роль в эмоциональных реакциях и помогает создавать устойчивые воспоминания, связанные с эмоционально насыщенными событиями. Но в первую очередь амигдала связана со страхом.

Когда мы сталкиваемся с чем-то, что представляет для нас угрозу, активность нейронов в амигдале резко повышется. Они посылают сигналы в другие области мозга, что запускает реакцию «бей или беги». Реакция «бей или беги» вызывает знакомые всем проявления: учащённое сердцебиение, повышение кровяного давления, учащённое дыхание, расширение зрачков и так далее. Все эти изменения имеют целью подготовить тело либо к бегству, либо к бою. Одновременно данная реакция подавляет процессы, на которые в подобные моменты не стоит тратить энергию: сокращение мочевого пузыря (потому что намочить штаны во время драки делу не поможет), переваривание пищи и так далее.

Реакция «бей или беги» помогла человеку выжить. Первобытные люди сталкивались со множеством ситуаций, в которых их жизнь зависела от способности быстро переключаться в режим «бей или беги» (например, встреча с хищником). Стоит отметить, что «бей или беги» — это реакция как на физическую опасность, так и на психологическую угрозу.

Несмотря на то, что реакция «бей или беги» возникла как важный защитный механизм, злоупотребление ей может нести вред. Помимо тревоги, оно ведёт к повышенному выделению гормонов стресса, которые при длительной циркуляции по кровеносной системе могут повреждать сосуды и убивать нейроны.

Вот почему активность амигдалы должна регулироваться с целью избежать чрезмерной реакции на события, которые не несут реальной угрозы. И здесь в дело вступает префронтальная кора. Префронтальная кора участвует в рациональном мышлении и поэтому играет важную роль в подавлении нежелательной реакции амигдалы. Префронтальная кора помогает мозгу определить, что является реальной угрозой, а что — нет.

Предположим, однажды во время прогулки на вас напала и покусала злая собака. Позже вы приходите в гости к другу, чья воспитанная собака подбегает к вам, чтобы вы её погладили. Учитывая прошлый негативный опыт с собаками, приближение каждой собаки может вызывать страх. Но как только амигдала активируется, префронтальная кора вступает в дело и подавляет её активность, напоминая о том, что несмотря на ваш негативный опыт, данная конкретная собака не представляет угрозы.

Однако в некоторых случаях (например, при ПТСР) механизм даёт сбой, и активность амигдалы не подавляется. Это приводит к тому, что амигдала реагирует на стимулы, связанные с травматическим событием — или даже на воспоминания об этом событии — настолько же остро, как и на само травмирующее событие. Событие как будто происходит снова, и амигдала решает, что оно заслуживает максимально серьёзной реакции. Вот почему страдающие ПТСР чувствуют, будто снова и снова переживают травмирующее событие.

Чтобы объяснить, почему у пациентов, переживших травму, развивается ДРИ, исследователи предположили, что ингибиторные пути между префронтальной корой и амигдалой также могут быть чрезмерно активными. Эта чрезмерная активность возникает вследствие травмы и вызывает ингибицию амигдалы, возможно, пытаясь смягчить эмоциональную реакцию на травмирующие воспоминания. Повышенная ингбиция сопровождается отстранённостью и диссоциацией, а в некоторых случаях и расщеплением личности.

Разновидности дисассоциации

Многие исследователи стремятся глубже изучить феномен дисассоциации, так как понимание этого состояния может позволить нам лучше понять расстройства, которые им характеризуются. Помимо ДРИ есть несколько других таких расстройств, симптомы которых могут быть не менее разрушительными, чем множественные личности. Все они, как и ДРИ, связаны с травматическим событием или стрессом.

При синдроме деперсонализации — дереализации (СДД) человек переживает моменты отстранённости или ощущение, что окружающий мир нереален. Иногда он чувствует, что происхоящее с ним — это сон, или что он лишь наблюдает за своей жизнью со стороны.

Один пациент рассказал о том, как однажды шёл по улице и вдруг почувствовал, что смотрит на самого себя с навеса близлежащего магазина. Этот эпизод стал первым в его борьбе с СДД, продолжавшейся всю его жизнь. На протяжении последующих 20 лет он регулярно испытывал внетелесные переживания. «С тех пор я никогда не чувствовал себя полностью в своём теле», — говорил он.

При диссоциативной амнезии имеют место провалы в памяти продолжительностью от нескольких минут до нескольких лет. Потеря памяти может быть как полной, так и частичной. В редких случаях она сопровождается диссоциативной фугой — не имея воспоминаний, которые могли бы связать его с собственной жизнью, человек переезжает на новое место. Иногда человек бесцельно скитается, а иногда действует целенаправленно. В крайних случаях страдающий диссоциативной амнезией может переехать в другое место и создать себе новую личность. Восстановление памяти является для него травмирующим опытом.

Сильный стресс или травмирующее событие часто ведут к развитию диссоциативной амнезии, однако в отличие от других, более распространённых расстройств памяти, диссоциативной амнезией часто страдают люди младше 40 лет. Взять, к примеру, 20-летнего Логана. У Логана не было истории медицинских или психиатрических проблем до того, как однажды в понедельник мать привела его в больницу. Всего двумя днями ранее всё было в порядке, но придя на работу в воскресенье, он не узнавал своих сослуживцев и спросил своего начальника, в чём состоит его работа. Его сразу же отправили домой, однако вернувшись, он не узнавал ни мать, ни родственников, ни собаку.

Мать Логана посоветовала ему пойти поспать в надежде, что сон поможет ему прийти в норму. Логан так и сделал. Он проспал несколько часов, но проснувшись, ушёл из дому, не сказав никому ни слова. Когда мать заметила его отсутствие, то начала отправлять ему сообщения, но он не отвечал. Тогда она позвонила нескольким его друзьям и организовала поисковую группу. В итоге Логана нашли на стоянке магазина. Он не помнил, как оказался там и зачем туда пришёл.

Амнезии у Логана предшествовал тяжёлый разрыв неделей ранее. После того, как врачи поставили ему диагноз диссоциативная амнезия, Логан был выписан из больницы и начал курс терапии с целью восстановить память. Через 3 месяца память начала возвращаться, и он смог вернуться к работе и своей предыдущей жизни.

Нейробиологи полагают, что при СДД и диссоциативной амнезии имеют место механизмы, схожие с теми, которые стоят за ДРИ. При СДД, например, префронтальная кора оказывает чрезмерное ингибиторное влияние на область эмоций (амигдалу), чтобы справиться с травмой. Вместо расщепления личности, однако, этот механизм вызывает дефицит эмоций, который и приводит к чувству отстранённости, которое характерно для данного расстройства.

Префронтальная кора может играть не менее важную роль и в диссоциативной амнезии. Согласно одной из гипотез, префронтальная кора пытается перекрыть связанным с травмой воспоминаниям доступ к сознанию, чтобы оградить человека от душевных страданий. Однако это нарушает механизмы, участвующие в хранении воспоминаний. Механизмы памяти также нарушает производство гормонов стресса в больших количествах.

Жажда крови

Двадцатитрёхлетний Абдул обратился в больницу с жалобами на необычную зависимость, которая развилась у него после серии травматических событий, свидетелем которых он стал: убийства его дяди, совершения жестокого убийства его другом и смерти его 4-месячной дочери.

После смерти дочери у Абдула возникло навязчивое желание, напоминающее что-то из фильма ужасов: в нём проснулась жажда человеческой крови. Поначалу он резал себя лезвием и собирал кровь в стакан. Но со временем ему захотелось и чужой крови. Его несколько раз арестовывали за укусы и удары людей ножом. Отец Абдула иногда брал кровь на станции переливания крови, чтобы избежать этих атак.

Абдул, как правило, не помнил, как нападал на людей; он сообщил, что не раз терял память. Он говорил, что неоднократно оказывался в незнакомом месте, не помня, как туда попал. Кроме того, он встречал на улице людей, которые называли его разными именами. Абдул в итоге оказался в больнице, где у него диагностировали ДРИ, большое депрессивное расстройство и ПТСР. Другие имена, которыми называли его люди, вероятно, принадлежали его альтерам.

Важно отметить, что ДРИ обычно не подразумевает агрессивного поведения. У Абдула также были бред и галлюцинации, которые редко являются симптомами ДРИ. Он утверждал, что часто видел «высокого человека в чёрном пальто» и ребёнка, который подстрекал его к насилию.

Абдул провёл в больнице 2 недели; врачи прописали ему несколько препаратов от депрессии и бредовых мыслей. Вскоре после того, как Абдула выписали, он ввязался в ссору с семьёй жены, и снова оказася в больнице, на этот раз на 3 недели. После повторной госпитализации Абдул заявил, что больше не испытывает желания пить кровь, однако провалы в памяти продолжали случаться.

Случаи склонности альтеров к агрессивному поведению всегда вызывали интерес у широкой публики. Мне кажется, что отчасти интерес к ДРИ объясняется тем, что каждый из нас чувствует: наша личность состоит из фрагментов мыслей, которые кажутся принадлежащим разными людям.

Мы привыкли думать о самих себе дуалистически: мы либо общительные, либо застенчивые; либо лидеры, либо последователи и так далее. Но, возможно, нам следовало бы думать о себе как о смеси склонностей, которые чередуются друг с другом. С этой точки зрения, ДРИ принадлежит скорее к спектру нормального поведения.

ВЕРА

В 1973 году врач Клиф Мидор получил нового пациента по имени Сэм, который умирал от рака пищевода. Их первая встреча прошла совсем не гладко. Сэм спрятался под одеялом больничной койки и отказывался показывать себя. «Уходите! Оставьте меня в покое!» — слабым, но явно раздражённым голосом сказал он.

Когда Мидор откинул одеяло, то увидел неопрятного старика, который едва мог открыть глаза и выглядел так, будто был «на пороге смерти». Мидор ещё не знал, что этот дряхлый старик полностью изменит его представление о влиянии веры на здоровье, жизнь и смерть.

От жены Сэма, Сары, Мидор узнал, что врачи сказали Сэму, что тому осталось жить всего несколько месяцев. Ему поставили диагноз рак пищевода IV стадии; более того, рак распространился в печень (обычно в таких случаях врачи бессильны). Сэм и его жена (обоим было за 70) решили покинуть свой дом в Теннесси, чтобы быть ближе к семье; они встретили доктора Мидора в больнице Нэшвилла.

После нескольких дней поддерживающего лечения Сэм окреп настолько, что мог вставать с койки и ходить по корридору по нескольку раз в день, и даже набрал немного веса. Тогда он рассказал доктору Мидору душераздирающую историю о происшествии, которое полностью изменило его жизнь. Сэм женился на Саре всего несколькими месяцами ранее; она была его второй женой. Ещё 2 года назад он жил со своей первой женой, Джун, которую называл родственной душой. Сэм и Джун любили кататься на лодке; им удалось накопить достаточно денег, чтобы к выходу на пенсию купить дом на озере. Сэм планировал прожить там остаток жизни.

Однажды ночью, пока они спали, неподалёку прорвало земляную плотину; поток воды смыл их дом в близлежащую реку. Тело Джун так и не нашли. Сэма спасло от верной смерти лишь то, что он смог ухватиться за балку. «Той ночью я потерял всё, что было мне дорого», — закончил свой рассказ Сэм.

Через несколько месяцев у Сэма появились трудности с проглатыванием пищи. Врачи обнаружили у него в пищеводе злокачественную опухоль. В ходе операции по её удалению оказалось, что опухоль распространилась и в желудок. Прогноз при раке пищевода пессимистичный. В среднем всего 6 процентов больных живут дольше 5 лет после постановки диагноза. Затем Сэм встретил Сару, которая пообещала быть рядом с ним в его борьбе с болезнью.

Когда Сэм закончил свой рассказ, доктор Мидор спросил: «Чего вы ожидаете от меня?». Сэму оставалось недолго, и у Мидора было два варианта: либо предоставить Сэму паллиативный уход, чтобы сделать эти последние дни менее мучительными; либо попытаться продлить жизнь Сэма, что подразумевало бы значительные страдания. «Я хочу дожить до Рождества, чтобы провести время с женой и её семьёй, — сказал Сэм. — Помогите мне дожить до Рождества. Это всё, о чём я прошу». На дворе был октябрь.

Мидор составил для Сэма план лечения, которому тот мог следовать дома, и ближе к концу октября Сэма выписали из больницы. На тот момент Сэм внешне выглядел здоровым. Мидор приписывал этот факт отличному уходу и сказал, что если бы не знал диагноза, то ожидал бы улучшения. Вплоть до Рождества Сэм чувствовал себя хорошо и пребывал в добром расположении духа.

Однако после Нового года Сэм снова оказался в больнице. Его состояние заметно ухудшилось, и он опять выглядел очень больным. При этом у него была лишь небольшая горячка и никаких серьёзных симптомов, которые бы указывали на скорую смерть. Тем не менее, он сказал Саре, что дожил до Рождества и теперь отправляется в больницу, чтобы умереть. Он умер во сне 24 часа спустя.

После смерти Сэма Мидор провёл вскрытие и был шокирован результатами. Он ожидал увидеть пищевод, желудок и другие органы, разъеденные раком. Однако в пищеводе не было опухоли. В печени была небольшая опухоль, однако с ней можно было прожить без каких-либо симптомов ещё несколько лет. Мидор также обнаружил бронхопневмонию, однако и она не могла быть причиной смерти. Одним словом, Сэм всё это время жил с ошибочным диагнозом. Он не был полностью здоров, но у него также не было последней стадии рака. Мидор не смог даже установить причину смерти. После долгих размышлений Мидор пришёл к выводу, что Сэм умер потому, что верил в то, что скоро умрёт. Его веру поддерживали врачи (авторитетные фигуры, которым он доверял) и другие окружавшие его люди. В итоге его мозг убедил тело в том, что оно больно.

Есть достаточно других примеров подобных смертей, обусловленных верой людей в то, что они скоро умрут. Взять, к примеру, случай 22-летней Габриэллы. Габриэлла обратилась в больницу из-за отдышки, боли в груди, головокружения и обмороков, которые продолжались полтора месяца. Во время приёма у врача она была в панике. Габриэлла рассказала, что родилась в пятницу 13-го. Акушерка, принимавшая роды, в тот день также принимала роды у двух других женщин. Позже она сказала матери Габриэллы, что все трое родившихся девочек прокляты. Первая, заявила она, не доживёт до 16 лет. Вторая — до 21. А Габриэлла, по словам акушерки, должна была умереть до 23 лет.

Удивительно, но первая из них умерла в автокатастрофе за день до своего 16-летия. Вторая, которая знала о проклятии и боялась его, дожила до 21-летия и решила отпраздновать тот факт, что ей удалось избежать проклятия; когда она зашла в бар, её убила шальная пуля. День рождения Габриэллы был не за горами, и она была в ужасе. Приступы гипервентиляции по мере приближения решающей даты становились всё более частыми. Накануне дня рождения она начала хрипеть и обильно потеть. Вскоре после этого она умерла.

Вскрытие показало лёгочную гипертензию (высокое кровяное давление в сосудах, по которым кровь поступает в лёгкие) и обусловленное ей нарушение работы сердца. Это могло вызвать смерть. Однако врачи не были уверены, была ли истинной причиной смерти болезнь или панический страх перед проклятием.

Смерть вуду

Смерть, обусловленная сильной верой, имеет несколько названий. Научный термин — психогенная смерть. Однако более распространённое название, смерть вуду, лучше отражает загадочность данного явления. Разумеется, большинство учёных не склонны объяснять смерть пациентов чёрной магией, поэтому они искали другие, более рациональные объяснения. Первую попытку найти научное объяснение психогенной смерти предпринял в 1940-х годах американский физиолог Уолтер Кеннон, автор термина «реакция „бей или беги“».

За осуществление данной реакции отвечает симпатическая нервная система. Её нервы мобилизуют организм для мгновенной реакции на угрозу и посылают сигнал мозгу начать выделение гормонов, необходимых, чтобы подготовить тело к более длительной угрозе. По мнению Кеннона, психогенная смерть — это следствие чрезмерной стимуляции симпатической нервной системы, что вызывает выброс адреналина в больших количествах и соответствующие физические проявления, которые приводят к шоку — а, в некоторых случаях, и смерти. Другими словами, по мнению Кеннона, жертвы в буквальном смысле напуганы до смерти.

Однако гипотеза Кеннона объясняет только внезапную смерть, тогда как во многих случаях психогенная смерть наступает лишь через несколько недель или месяцев (как в случае Сэма). Это заставило некоторых учёных нехотя признать роль ожиданий в психогенной смерти.

Сила веры

Идея о том, что вера может влять на состояние здоровье, не нова. В XIX веке врачи часто использовали плацебо для облегчения страданий своих пациентов. Они давали больным плацебо не с целью обмануть их, а потому что это работало. Во времена, когда настоящих лекарств было мало, врачам часто было нечего предложить, кроме плацебо и добрых советов. Но они знали, что дать больному нечто, что, как он верил, должно ему помочь, лучше, чем не дать ничего. Согласно некоторым оценкам, в XIX веке врачи использовали плацебо чаще, чем настоящие лекарства. Данная практика продолжилась и в начале ХХ века.

По иронии, лишь когда использование плацебо стало более редким явлением, учёные начали осознавать его истинную силу. Первые исследования эффекта плацебо провёл хирург Генри Бичер. Бичер заинтересовался данным вопросом, работая в полевом госпитале во время Второй мировой войны. Иногда у него заканчивались мощные обезболивающие вроде морфина, и он вводил раненым солдатам солевой раствор, говоря им, что это морфин. К удивлению Бичера, солевой раствор часто оказывался не менее эффективным. Это натолкнуло его на мысль, что ожидания пациентов играют важную роль в облегчении боли.

Заинтригованный своим открытием, после окончания войны Бичер с головой погрузился в исследования. Он случайным образом выбрал 15 исследований, сравнивавших плацебо с активными веществами при лечении разнообразных состояний, от морской болезни до послеоперационной боли. Эти исследования объединяли больше тысячи случаев, и Бичер обнаружил, что плацебо облегчало симптомы более чем в трети из них. Более поздние исследователи пришли к выводу, что оценка Бичера была несколько завышенной, так как он не учёл другие факторы вроде склонности некоторых симптомов со временем отступать без постороннего вмешательства.

Тем не менее, открытие Бичера изменило медицину. Оно показало не только, что эффект плацебо сильнее, чем считалось ранее, но и что эффективнсть лекарств в значительной мере также обусловлена эффектом плацебо.

Не всё только у вас в голове

После революционного исследования Бичера учёные заинтересовались тем, как возникает эффект плацебо. Поначалу считалось, что эффект плацебо — сугубо психологическое явление; то есть, если больной верит, что препарат ему поможет, то ему становится лучше исключительно благодаря силе позитивного мышления. Однако с появлением более точной аппаратуры стало ясно, что плацебо влияет не только на психологию, но и на организм (и мозг).

Одно из самых известных исследований было посвящено эндорфинам. «Эндорфин» — это составное слово, образованное от слов «эндогенный» и «морфин». Первое подчёркивает, что данные вещества естественным образом вырабатываются организмом и имеют свойство уменьшать боль. И как и морфин, эндорфины воздействуют на нервную систему, блокируя болевые сигналы и не позволяя тем достигнуть мозга.

В 1970-х годах учёные заподозрили, что эндорфины играют роль в облегчении боли при эффекте плацебо. Они предположили, что плацебо стимулирует выработку эндорфинов, которые блокируют болевые сигналы и вызывают анальгезию. Чтобы проверить эту гипотезу, исследователи отправились в стоматологическую клинику и завербовали 51 участника, которым вскоре должны были удалить зубы мудрости. Исследователи убедили пациентов принять участие в эксперименте, в рамках которого их должны были разделить на три группы: первая группа после операции принимала бы морфин, вторая — плацебо (без морфина), а третья — налоксон, блокирующий действие эндорфинов и вызывающий усиление боли (как им удалось убедить людей принять участие в эксперименте с целью усилить зубную боль — это, наверное, главная загадка данного исследования).

Участники, принимавшие налоксон, испытывали намного более сильную боль, чем те, кто принимал плацебо. Поскольку блокирование действия эндорфинов снижало эффект плацебо, стало ясно, что эффект плацебо по крайней мере отчасти зависит от естественной выработки эндорфинов. Данное исследование предоставило первые доказательства того, что эффект плацебо не является сугубо психологическим явлением. А последующие исследования показали, что плацебо вызывает изменения мозговой активности, влияя на выделение нейромедиаторов и гормонов. Плацебо также воздействует на работу иммунной системы, сердца, желудочно-кишечного тракта, дыхательной системы и других органов. Благодаря этому плацебо может иметь широкий спектр эффектов: придавать энергию, улучшать спортивные результаты, снижать стресс, помогать засыпать или оставаться на ногах, снижать аппетит и т.д. А ещё плацебо помогает при болезни Паркинсона, эпилепсии и депрессии — по некоторым оценкам, 80 процентов улучшения, которое наблюдается у пациентов, принимающих антидепрессанты, обусловлено эффектом плацебо. Удивительно, но плацебо-хирургия — когда хирург делает надрез, но не проводит операцию — помогает облегчить болевые ощущения при остеоартрите и разрыве мениска.

Многие учёные согласны, что эффект плацебо — это одно из самых загадочных научных явлений. В то же время, он доставляет немало проблем исследователям при попытках определить, работает ли «настоящее» лечение. Поскольку больной может испытывать эффект плацебо при приёме любого вещества, от которого он ожидает благотворного эффекта, при оценке эффективности лечения всегда необходимо учитывать эффект плацебо.

Вредная вера

Ещё один важный аспект влияния ожиданий на успех лечения — это злой брат-близнец эффекта плацебо — эффект ноцебо (от лат. nocere — «вредить»). Эффект ноцебо имеет место, когда негативные ожидания от лечения приводят к ухудшению состояния пациента, несмотря на то, что само вещество безвредно. Он часто встречается в ходе клинических исследований, когда участники не знают, получили ли они плацебо или настоящее лекарство. Некоторые пациенты, получившие плацебо, жалуются на побочные эффекты, которые согласуются с побочными эффектами, свойственными активному веществу. То есть, как и в случае с эффектом плацебо, пациенты, которые ожидают побочных эффектов, часто их и испытывают.

Одно исследование имело целью проанализировать эффект ноцебо в группе пациентов, принимающих финастерид (более известный под торговой маркой Propecia) для лечения аденомы простаты. Побочные эффекты от приёма финастерида включают эректильную дисфункцию и снижение либидо, однако некоторые исследователи полагают, что за частотой возникновения этих побочных эффектов стоит эффект ноцебо. Чтобы проверить данную гипотезу, учёные давали финастерид 120 мужчинам, однако только половине из них сообщили о потенциальных побочных эффектах препарата. Как следствие, среди тех, кто знал о побочных эффектах, в 3 раза больше мужчин жаловались на проблемы с эрекцией.

Таким образом, эффекты плацебо и ноцебо во многом зависят от наших ожиданий: если мы ожидаем определённого эффекта, он, как правило, имеет место. Возможно ли, что аналогичный механизм лежит в основе психогенной смерти? К сожалению, ответа на этот вопрос у нас по-прежнему нет. Однако всё указывает на то, что вера может воздействовать на наш организм. Это говорит о том, что сознание и тело взаимосвязаны. Мы часто проводим различие между психическими и физическими симптомами, как будто наш мозг существует отдельно от остального тела. Сегодня нейробиологи понимают, что мозг и тело постоянно воздействуют друг на друга, и их взаимосвязь имеет важное значение для нашего здоровья. Это понимание помогает лечить заболевания, которые ранее неверно интерпретировались из-за представления о том, что мозг и тело функционируют независимо друг от друга.

Отрешённость от мира

В августе 2019 года 9-летняя девочка из Афганистана по имени Мина стала свидетельницей жестокого убийства в лагере для беженцев в Греции. К тому моменту Мина уже многое пережила. В 2015 году она была ранена при бомбардировке в Афганистане, а её брат погиб. Следующие 2 года она преимущественно провела вдали от семьи, так как проходила лечение (которое включало в себя несколько операций на ноге, пострадавшей от взрыва). Она по-прежнему не могла ходить и вынуждена была пользоваться инвалидной коляской. А когда она наконец воссоединилась с семьёй, это было не у неё дома, а в лагере для беженцев, условия в котором были ужасными.

Мина перенесла все эти испытания, однако увидеть, как убивают человека — это было слишком для её психики. После происшествия она начала кричать, дрожать и повторять, что не хочет умирать. Через некоторое время она несколько успокоилась, однако её поведение не вернулось в норму. Она стала замкнутой, затем перестала разговаривать, а потом и вовсе закрыла глаза и перестала реагировать на происходящее вокруг. Она всё время лежала на койке в полукоматозном состоянии. Когда отец кормил её, она ела, но не более того.

Через месяц Мину отправили в больницу в Афинах. Её показатели жизненно важных функций были в норме, как и рефлексы. Врачи попробовали вызвать болевые ощущения, надавливая на её ногти и челюсть (распространённый метод оценки реакции на боль у пациентов без сознания). Когда больные пребывают в коме, они никак на это не реагируют. Мина же реагировала на боль, то есть не была в коме — по крайней мере, в традиционном определении этого слова.

По прошествии нескольких месяцев Мина по-прежнему была в таком же состоянии. К февралю 2020 года она не реагировала на внешние стимулы уже более 5 месяцев. Затем, после никак не связанной с этим несложной операции, она вдруг снова начала реагировать на происходящее вокруг. Через неделю после операции она открыла глаза и вскоре уже разговаривала с членами семьи. По её словам, она не помнила ничего из происходившего за предыдущие полгода.

Мина перенесла то, что врачи называют функциональной комой. У неё не было травмы, болезни или повреждения мозга, которые обычно приводят к коме, и врачам не удалось найти никаких физиологических причин такому состоянию. Хирургическое вмешательство случайным образом вывело Мину из коматозного состояния, однако врачи не могли точно сказать почему.

Случай Мины — это пример загадочного состояния, известного сегодня как функциональное неврологическое расстройство (ФНР). Это новое название состояния, которое в прошлом называлось истерией, конверсионным расстройством и психосоматической болезнью. Больной ФНР испытывает симптомы — слабость или паралич, тремор, зрительные нарушения и даже конвульсии, — которые обычно вызываются неврологической дисфункцией. Однако они как будто не вызваны никакой болезнью нервной системы.

Исследования показывают, что симптомы ФНР совершенно реальны, однако поскольку их причину было трудно установить, в прошлом больным ФНР часто говорили, что болезнь лишь «у них в голове». Исследования показывают, что более трети всех страдающих неврологическими расстройствами испытывают симптомы, которые нельзя связать ни с какой известной болезнью. При этом ФНР — второй наиболее частый диагноз в неврологических клиниках (после головной боли).

Однако последние исследования понемногу проливают свет на отклонения в мозговой активности при ФНР. Например, больные ФНР имеют искажённое представление об агентности. Как следствие, они воспринимают некоторые действия как непроизвольные, даже если на самом деле могут их контролировать. Например, иногда у них возникает так называемый функциональный тремор. Исследования показали, что мозговая активность при функциональном треморе имеет место в областях, ответственных за произвольные движения; это говорит о том, что больные совершают данные действия, хоть и не осознают этого. Подобное нарушение ощущения агентности также может стоять за другими проявлениями ФНР — как, например, отсутствием движения, которое наблюдалось в случае Мины.

Помимо этого, многие больные ФНР испытывают трудности с контролированием эмоций. Они могут проявлять чрезмерные эмоции или быть неспособны сдерживать негативные эмоции. В мозгу подобные эмоциональные реакции связаны с повышенной активностью амигдалы и пониженной активностью префронтальной коры. Считается, что сильные эмоциональные реакции при ФНР мешают мозгу адекватно оценивать способности тела. Мозг ошибочно заключает, что функционирование тела частично нарушено; и это убеждение настолько сильно, что заглушает поступающие от тела сигналы о том, что всё работает должным образом.

В случае Мины сильный стресс вкупе с частично утраченной способностью контролировать эмоции привёл к тому, что её мозг сделал ошибочную оценку о состоянии её тела, после чего заставил тело вести себя в соответствии с его оценкой. Вероятно, настолько экстремальная реакция в данном случае была обусловлена серьёзностью пережитой травмы.

КОММУНИКАЦИЯ

Одним солнечным днём в апреле 2010 года Арнав читал газету за чашкой горячего чая — ежедневный ритуал, который он практиковал на протяжении более 10 лет. Он приоткрыл окно, чтобы впустить немного свежего воздуха; день в Дели снова обещал быть жарким. Ничто не указывало на то, что этот день будет особенным.

Однако когда Арнав развернул газету, произошло нечто невероятное. Он уставился на текст сначала в замешательстве, а потом в панике. Он не мог читать. Арнаву было 55 лет; он научился читать 50 лет назад, но в тот день не мог прочитать ни слова.

Он отложил газету, пошёл в ванную, умылся и протёр глаза. Затем он начал мерить шагами кухню. Возможно, это временно, думал он. Он снова взял в руки газету, но по-прежнему не мог прочитать ни слова. Как следует сосредоточившись, он обнаружил, что может читать отдельные буквы, но сложить их в слова ему не удаётся. Тогда Арнав решил пойти подышать свежим воздухом в надежде, что прогулка поможет ему освежить мозг. Однако прогуливаясь, он видел дорожные знаки, вывески магазинов и надписи на одежде прохожих, и лишь ещё больше занервничал, осознав, что не может прочитать и их.

В отчаянии Арнав обратился в больницу. Поначалу врачи решили, что у него проблемы со зрением. Когда офтальмолог объявил, что его зрение в порядке, Арнав был направлен в отделение неврологии. Когда невролог осмотрел Арнава, то обнаружил нечто неожиданное. Невролог протянул Арнаву карандаш и попросил его в письменной форме описать, что с ним происходит. Сначала Арнав подумал, что это глупо — если он не может читать, то как он сможет писать? Однако взяв карандаш, он обнаружил, что может писать без проблем. Арнав быстро написал: «Я могу писать, но не могу читать».

Когда же врач попросил Арнава прочитать то, что он только что написал, тот не смог. Осознав, что дело не в дефекте зрения, невролог направил Арнава на МРТ, которая показала нарушения вследствие инсульта.

Писать, не читая

Нарушение уже сформированного навыка чтения называется алексией и иногда (хоть и редко) возникает после инсульта. Как правило, алексия сопровождается расстройством письма (аграфией). Учитывая, что у Арнава умение писать не пострадало, он страдал алексией без аграфии.

Алексия без аграфии встречается редко, и её причины не до конца ясны. Согласно общепринятой гипотезе, она связана с нарушением поступления зрительной информации в область визуальной словоформы (ОВСФ), которая, как считается, отвечает за распознавание слов. Сегодня известно, что ОВСФ активируется при чтении, но не при письме или слушании. ОВСФ получает информацию из зрительной коры, где расположен центр обработки зрительной информации. Когда мы видим слово, зрительная кора генерирует его изображение и посылает его в ОВСФ, которая обеспечивает распознавание слова.

Причиной инсульта у Арнава была закупорка задней мозговой артерии, главной артерии, по которой кровь поступает в затылочную долю, где расположена зрительная кора. Таким образом, был нарушен приток крови в зрительную кору, что нарушило работу данной области мозга. Поскольку зрительная кора не могла предоставлять ОВСФ зрительную информацию, область, ответственная за распознавание слов, не работала. Как следствие, Арнав не мог читать.

Изменение взгляда на языковую функцию

Предположительное участие ОВСФ только в одном аспекте языка (т.е. чтении) подтверждает, что язык — это сложная функция, объединяющая множество задач. Например, произнесение простого предложения подразумевает выполнение нескольких операций: выбора слов, применения синтаксиса, координации участвующих в речи мышц, модуляции тона и так далее. Каждая из этих задач требует участия разных областей мозга.

Однако до относительно недавнего времени нейробиологи считали, что обработка языка состоит из двух аспектов: продуцирования и понимания. За первую функцию отвечает центр Брока, а за вторую — область Вернике; эти две области соединены дугообразным пучком. Согласно этой устаревшей модели, область Вернике извлекает смысл из услышанного и придаёт смысл произносимому, а центр Брока стимулирует участки мозга, которые управляют мышцами, участвующими в речевой функции. Дугообразный пучок же делает возможным продуцирование и понимание языка, объединяя эти две области.

Сегодня нейробиологам известны многие другие области мозга, участвующие в языке. Однако это не значит, что язык становится возможным благодаря независимой работе разных областей мозга. Наоборот, все эти области постоянно взаимодействуют друг с другом, и это взаимодействие необходимо для обеспечения нормальной языковой функции. Как следствие, повреждение одного-единственного компонента этой сети может привести к потере одного из элементов языка.

Герпес и мозг

В конце лета 1995 года 25-летняя Мика обратилась в больницу с горячкой и сильной сонливостью. Само собой, сонливость при горячке не является редкостью, однако в данном случае беспокойство вызывала её степень: Мике лишь ценой огромных усилий удавалось не заснуть во время разговора с врачом. Было ясно, что речь идёт о чем-то более серьёзном, чем обычный грипп.

Врачи отправили Мику на МРТ и обнаружили признаки повреждения височной доли, преимущественно со стороны левого полушария. Дальнейшее обследование показало, что повреждение мозга, вероятнее всего, было вызвано герпетическим энцефалитом.

Герпетический энцефалит — это инфекционное заболевание, вызываемое вирусом простого герпеса. Его наиболее распространённым симптомом являются характерные язвы на губах или гениталиях. Более 60 процентов взрослых людей до 50 лет являются носителями вируса герпеса, который вызывает язвы на губах, и более 10 процентов — вируса, который вызывает генитальные бородавки.

Однако в большинстве случаев вирус трудно выявить, так как герпес очень умело скрывается в организме, дожидаясь подходящего момента, чтобы найти нового хозяина.

Как правило, герпес скрывается в сенсорных нейронах рядом с тем местом, где изначально произошло заражение, но иногда он также использует эти нейроны, чтобы пробраться в мозг. В редких случаях герпес инфицирует мозг и вызывает воспаление — энцефалит.

Воспаление — стандартная реакция иммунной системы на инфекцию или травму. Вот почему когда вы роняете что-то себе на ногу, она опухает и краснеет. Эти симптомы — побочные эффекты притока богатой лейкоцитами крови к месту, где произошло повреждение тканей (а, значит, есть риск инфекции).

Попадание патогенов в мозг также может вызывать воспаление, которое имеет свои побочные эффекты. Среди них сопутствующее повреждение нейронов (которые становятся жертвами отчаянных попыток иммунной системы устранить инфекцию любой ценой) и опухание мозговой ткани (отёк мозга), которое также несёт угрозу нейронам. Когда эти последствия воспаления добавляются к ущербу, нанесённому самим патогеном, простая герпетическая инфекция становится очень опасной — даже смертельной.

В случае Мики вирус герпеса добрался до мозга, и возникшая инфекция вкупе с воспалением убили значительное количество нейронов. Врачи начали вводить ей внутривенные антивирусные препараты, которые противостояли инфекции достаточно долго, чтобы симптомы отступили. После месяца лечения её выписали из больницы.

Однако борьба с вирусом на этом не закончилась. Два года спустя Мика снова попала в больницу с сильной горячкой, головной болью и симптомами, указывавшими на то, что вирус по-прежнему жил в её мозгу. Врачи снова сделали МРТ и обнаружили ещё более существенные повреждения. Левая сторона височной доли была сильно поражена; количество погибших нейронов было значительным.

Помимо этого у Мики развилось необычное языковое расстройство. Она могла свободно говорить, понимала устную речь, читала и писала без проблем. Однако она не могла вспомнить названия вещей. Например, когда ей показали изображение ботинок и спросили, что это такое, она не смогла вспомнить слово «ботинки» и сказала: «Вещи, которые люди обычно носят, когда ходят». То же самое происходило, когда врачи спрашивали её о животных, еде, одежде, машинах и так далее. Она не могла вспомнить названия, но могла описать эти вещи, используя другие слова.

Мика страдала аномической афазией. Аномия убквально означает «без названий», тогда как афазия — это общий термин, обозначающий расстройство речи. При аномической афазии наблюдаются трудности с вспоминанием слов, особенно существительных и глаголов. При этом больные часто могут описывать предметы при помощи других слов и жестов, поэтому сохраняют способность общаться.

Аномическая афазия возникает при повреждении участков коры больших полушарий (при повреждении разных участков возникают разные расстройства речи). У пациентов, которые испытывают трудности с вспоминанием глаголов, как правило, повреждён участок ближе к лобной доле, тогда как у пациентов, испытывающих проблемы с существительными, — к височной доле.

Разнообразие речевых дисфункций

Аномическая афазия и алексия без аграфии — лишь два из множества расстройств речи, возникающих вследствие нарушения функций мозга. Некоторые больные знают, что хотят сказать, но мышцы, отвечающие за речь, их не слушаются; это расстройство называется апраксией речи. Больные апраксией испытывают трудности с произнесением известных слов и часто делают ошибки в речи. Им нередко приходится предпринимать по несколько попыток, прежде чем удаётся правильно произнести слово.

Другие пациенты сталкиваются с противоположной проблемой — избытком слов (парафазией). В этом случае речь изобилует лишними слогами, словами и фразами, что делает её бессмысленной. Иногда имеет место словесный тик — эхолалия (неконтролируемое повторение чужих или собственных слов). Многим будет знакомо явление копролалии — неконтролируемая нецензурная брань. Несмотря на то, что копролалия ассоциируется у многих с синдромом Туретта, она наблюдается лишь в 20 процентах случаев синдрома. Однако она может развиваться при других расстройствах, а также вследствие инсульта.

Схожие отклонения встречаются и в отношении письменной речи. Некоторые повреждения языковых центров мозга приводят к тому, что человек теряет способность писать или понимать текст. Или же, как в случае с парафазией, он начинает вставлять лишние слова, слоги или буквы при письме.

Например, при гиперграфии имеют место многословность и склонность к навязчивым отступлениям. Один пациент, перенёсший инсульт, в ответ на вопрос врача о том, как он себя чувствует, взял карандаш и написал: «Не предполагайте. Вы несправедливы. Мне всё равно, знаете ли вы об этом или нет. Вам следует приберечь свои предположения для более подходящего случая». Он продолжал в том же духе до тех пор, пока не исписал 3 страницы. На следующий день врачи попросили его написать на бумаге только свой адрес. Он проигнорировал их просьбу и написал длинную историю о том, как возникла его болезнь.

Список расстройств речи очень длинный. Это свидетельствует о сложности языка и участвующих в нём мозговых структур. Но, как уже упоминалось ранее, до недавнего времени нейробиологи считали, что одна половина мозга никак не участвует в речи.

Разделённый языковой мозг

Ещё со времён первых исследований речи многократно отмечалось, что у большинства людей речь связана с активностью левого полушария. Поль Брока впервые указал на ведущую роль левого полушария в речи ещё в середине XIX века: он обнаружил, что у пациентов, утративших способность говорить, также была повреждена левая часть мозга. Брока был удивлён, поскольку прежде считалось, что оба полушария имеют одинаковое строение и одинаковые функции.

Дальнейшие исследования подтвердили открытие Брока. Как следствие, правое полушарие долгое время называли невербальным. Однако по мере расширения возможностей для изучения мозга, учёные начали понимать, что правое полушарие всё-таки участвует в речи. Сегодня нам известно, что оно играет важную роль в более тонких аспектах языка — например, использовании и понимании тона и ритма (в языкознании это называется просодией).

Без просодии речь становится монотонной и теряет свойство выражать эмоции. Взять, к примеру, случай 63-летнего Чарли, перенёсшего инсульт, который привёл к повреждению правого полушария. Врачи сразу заметили, что с языковыми способностями Чарли что-то не так. Он говорил монотонным голосом и казался эмоционально отстранённым от всего, что говорил — он вёл себя как рассказчик, а не как действующее лицо собственной жизни. Он также перестал жестикулировать.

Отстранённость Чарли была особенно очевидной, когда он говорил о вещах, которые у большинства людей вызывают сильные эмоции. Например, он рассказывал о своём участии в освобождении узников концлагерей так же безучастно, как о посещении стоматолога. А об убийстве своего сына годом ранее говорил так, как будто оно было не более значимым событием, чем поход в магазин. Чарли не мог даже имитировать эмоции — он просто говорил громче, но всё таким же монотонным голосом.

Расстройство, которым страдал Чарли, называется апросодией. Пациенты с просодией могут говорить, но не могут использовать интонацию для выражения эмоций; большинство из них также неспособны распознавать эмоции в голосе другого человека, хотя сама способность испытывать эмоции не страдает.

Апросодия, как правило, развивается вследствие повреждения правого полушария. Поэтому исследователи сегодня признают, что правое полушарие играет важную роль в невербальной коммуникации. Однако последние исследования также указывают на то, что правое полушарие участвует в «стандартных» языковых функциях: понимании, усвоении языка, распознавании слов и так далее.

И всё же, самые известные языковые расстройства наблюдаются именно при повреждении левого полушария. Тогда как правое полушарие специализируется на просодии, повреждение левого вызывает нарушения устной речи — иногда даже более странные.

Проснуться с иностранным акцентом

В 2009 году Карен Батлер установили зубной протез. Она выбрала проходить процедуру не под общим, а под местным наркозом. Операция прошла успешно. Когда действие наркоза закончилось, появились боль и отёк. Это было ожидаемо. Однако Карен также обнаружила, что её голос звучит странно. Врач заверил её, что всё дело в отёке и что голос станет нормальным в течение нескольких дней.

Но этого не произошло. Даже после того, как отёк спал, голос Карен по-прежнему звучал странно. Карен родилась в Иллинойсе, а выросла в Орегоне. Она бывала за пределами США всего пару раз — в Мексике и Канаде. Но после операции она начала говорить с отчётливым иностранным акцентом. Карен надеялась, что со временем этот странный новый акцент исчезнет, однако этого так и не случилось. Акцент с которым она говорила, был смесью британского, ирландского и, возможно, трансильванского. Так или иначе, по сравнению с другими жителями Орегона Карен говорила как иностранка.

У Карен диагностировали редкое нарушение — синдром иностранного акцента (СИА). СИА был впервые описан в начале ХХ века, и с тех пор было задокументировано всего около 100 случаев. Как правило, СИА развивается вследствие повреждения мозга, вызванного инсультом или травмой головы. Врачи полагают, что пребывая под наркозом, Карен перенесла мини-инсульт.

Большинство пациентов с СИА никогда не слышали акцент, который у них появляется. Более того, их акцент на самом деле является не настоящим иностранным акцентом, а сочетанием нарушений артикуляции, просодии и других характеристик речи, которое и создаёт впечатление, будто человек говорит с иностранным акцентом. СИА часто связан с повреждением участков левого полушария, которые отвечают за работу речевых мышц.

В некоторых случаях пациенты произносят с акцентом только часть слов. В других — опускают окончания и добавляют «с» в конце слов (лингвисты считают это признаком сознательной имитации иностранного акцента). По мнению исследователей, имеет место не только неврологическое расстройство; изменения речи вызываются также психическим расстройством или сильным стрессом. Это не значит, что пациент пытается подделать акцент; это значит лишь, что проблема не связана напрямую с повреждением мозга.

Как бы там ни было, СИА показывает, насколько странными бывают расстройства речи. Как мы видели, повреждение мозга может привести к потере или искажению почти любого аспекта языка. Поэтому язык — это не только одно из самых впечатляющих, но и одно из самых уязвимых приобретений человека.

ВНУШАЕМОСТЬ

Линда не могла больше жить в квартире, которую она делила со своей матерью. На протяжении 3 лет соседи мучили её и её мать громкой музыкой по 24 часа в день. Соседи слева, по словам Линды, днём и ночью крутили песни вроде «Danny Boy». Соседи справа — запись детского плача.

Линда и её мать неоднократно пытались положить конец этому беспределу. Поначалу они просто жаловались и просили соседей прекратить. Но поскольку их просьбы игнорировались, они начали стучать в стены. В отчаянии, Линда попросила свою сестру Джоди о помощи. Джоди отправилась поговорить с соседями, однако вернулась, убеждённая в том, что соседи тут ни при чём. Более того, по её словам, соседи сами были в шоке — они утверждали, что не включали никакую музыку, и жаловались, что это Линда и её мать создают шум, стуча по стенам в любое время дня и ночи. Джоди верила соседям, а не сестре.

После вмешательства Джоди соседи стали шуметь ещё сильнее. Они как будто хотели наказать Линду. Теперь Линда слышала музыку даже с улицы — иногда будучи за несколько миль от дома. Само собой, услышать музыку на таком расстоянии было невозможно. Линда в итоге оказалась в больнице, где врачи диагностировали у неё бред и слуховые галлюцинации. Звуки, которые слышала Линда, были только у неё в голове. Однако это не объясняет, почему её мать тоже их слышала.

Более того, мать Линды первой услышала шум, доносящийся из соседней квартиры, и разбудила её среди ночи, чтобы сообщить ей об этом. Поначалу Линда ничего не слышала. Однако через несколько ночей она начала слышать музыку настолько отчётливо, что могла подпевать. Удивительно, но на протяжении 6 месяцев, когда мать Линды навещала родственников в Шотландии, Линда перестала слышать шум — но не её мать. Более того, та по-прежнему винила во всём соседей, несмотря на то, что находилась за сотни миль от дома. Линда снова начала слышать шум незадолго до возвращения матери.

Врачи в итоге установили, что Линда и её мать страдали индуцированным бредовым расстройством (ИБР) (также известным как «folie à deux» — помешательство на двоих). При этом редком расстройстве две человека имеют одни и те же бредовые убеждения, хотя встречаются и случаи с участием большего количества людей (их называют folie à famille). В этих случаях убеждения часто передаются из поколения в поколение.

Например, у всех членов одной семьи (назовём их семейством Миллеров) развился дерматозойный бред, при котором возникает бредовое убеждение о заражении — либо паразитами, насекомыми, червями и другими мелкими существами, либо микроскопическими волокнами, нитями и т.д. Это убеждение может становиться настолько сильным, что больные начинают пытаться всеми силами избавиться от воображаемого заражения. Они пробуют выковырять паразитов из-под кожи при помощи щипчиков или иголок, очистить организм инсектицидом или отбеливателем.

Бредовое убеждение Миллеров началось с опасения миссис Миллер, что соседи и родственники хотят навредить её семье. Она считала, что все эти люди спровоцировали нашествие червей-паразитов в её доме. Врачи узнали о сложившейся ситуации, когда мистер Миллер отправился к дерматологу с жалобами на зуд по всему телу. Врач отметил, что на теле мистера Миллера были покрасневшие участки. Он предложил несколько методов лечения, однако ни один не помог. Более того, врач не мог определить причину зуда. В ходе лечения мистер Миллер упомянул о том, что у его жены и двух дочерей было такое же раздражение на коже.

Мистер Миллер посетил нескольких врачей, но ни один из них не нашёл никаких признаков заражения. Наконец психиатр заключил, что вся семья страдает от коллективного бреда. Всё началось с миссис Миллер; её муж поначалу отвергал её новое убеждение. Однако миссис Миллер была главной в доме, поэтому со временем навязала своё бредовое убеждение мистеру Миллеру, после чего в него поверили и обе дочери. Когда стало ясно, что речь идёт о folie à famille, Миллерам был предложен курс психотерапии, от которого те наотрез отказались.

Рецепт коллективного бредового убеждения

Судя по всему, внушаемость и отношения между людьми играют ведущую роль в формировании коллективных бредовых убеждений. Как правило, процесс начинается с того, кто имеет более сильное влияние по причине умственного превосходства или старшинства. Часто пара или группа живёт в условиях относительной социальной изоляции, что снижает вероятность столкнуться с более рациональной позицией.

Бредовые убеждения при ИБР могут возникать вследствие искажения мышления, например, при шизофрении или деменции. Однако человек, перенимающий это убеждение, как правило, не страдает никаким мозговым расстройством. Тем не менее, ему может быть свойственна повышенная внушаемость. Внушаемость в сочетании с влиянием индуктора бреда и социальной изоляцией — это и есть ингредиенты ИБР.

Согласно одной из гипотез, коллективное бредовое убеждение возникает по причине аномальной активности в областях мозга, ответственных за сомнение. Нейробиологи полагают, что выход из строя механизма проверки на правдоподобность делает человека очень доверчивым и более склонным поддаваться влиянию доминирующей личности.

Некоторые исследования указывают на то, что механизм генерирования сомнения находится в префронтальной коре, так как данная область мозга играет важную роль во внушаемости и легковерности. Согласно этим исследованиям, когда мы сталкиваемся с сомнительной информацией, префронтальная кора «помечает» эту информацию как потенциально неверную. Однако у разных людей префронтальная кора справляется с этой задачей с неодинаковым успехом. Например, у ребёнка префронтальная кора ещё не полностью развита, а у пожилого человека — частично атрофирована. Помимо этого есть и другие факторы (генетика, ранний детский опыт, употребление алкоголя и наркотиков), которые могут влиять на деятельность префронтальной коры.

Отсюда неодинаковая способность разных людей подвергать сомнению неправдоподобную информацию. В рамках одного исследования с участием пациентов, перенёсших повреждение префронтальной коры (например, вследствие инсульта), учёные показывали участникам заведомо неправдоподобные поддельные рекламы из газет — например, рекламу обезболивающего, которое предположительно избавляет от головной боли «без побочных эффектов, свойственных большинству обезболивающих»; при этом ниже была подпись: «Данный продукт может вызывать тошноту при регулярном употреблении».

Участники с повреждениями префронтальной коры намного хуже распознавали неправдивую рекламу по сравнению как с участниками, перенёсшими повреждение других областей мозга, так и с участниками без повреждений мозга. Однако повреждение префронтальной коры не вызвало ухудшения когнитивных способностей (по сравнению с пациентами с другими повреждениями мозга), поэтому различия не были обусловлены разницей в умственных способностях в целом. Следовательно, исследователи сделали вывод, что определённые участки префронтальной коры ответственны за распознание ложной и противоречивой информации.

Гипноз, внушаемость и префронтальная кора

Подтверждение гипотезы о роли префронтальной коры во внушаемости предоставляет исследование гипноза, который по определению предполагает повышенную внушаемость. У многих людей гипноз вывзывает состояние повышенной внушаемости, которое затем можно использовать, чтобы облегчить симптомы депрессии или тревожности, помочь бросить курить и т.д. Гипноз даже с успехом применяется как заменитель анестезии при операциях.

Многие гипотезы о влиянии гипноза на мозг акцентируют ведущую роль префронтальной коры. Исследования подтверждают, что при гипнозе имеет место снижение активности префронтальной коры, вследствие чего человек начинает сильнее поддаваться внушению. В ходе одного исследования данная гипотеза была проверена при помощи транскраниальной магнитной стимуляции (ТМС). Исследователи воздействовали на определённый участок префронтальной коры, после чего подвергли участников гипнозу и оценили их внушаемость в этом состоянии. Участники, у которых активность префронтальной коры была подавлена воздействием ТМС, легче поддавались гипнозу.

Поэтому возможно, что нарушение работы префронтальной коры также стоит за доверчивостью, которая ведёт к бредовым убеждениям. В то же время, бредовые убеждения подразумевают не только внушаемость; они также во многом зависят от отношений между людьми и часто возникают, когда человек в доминирующем положении оказывает влияние на того, кто легко ему поддаётся. Рассмотрим другие примеры силы социального влияния на мозг и поведение.

Дурное влияние

В 1955 году харизматичный молодой проповедник по имени Джим Джонс основал в штате Индиана церковь, которая позже стала известна как «Храм народов». После того, как у него случилось видение о том, что Индиана подвергнется ядерной атаке, Джонс перенёс церковь в маленький городок на севере Калифорнии, где стал уважаемым членом местной общины. Его идеи о социальном и расовом равенстве привлекли на его сторону идеалистически настроенных молодых людей, а щедрая благотворительная работа обеспечила ему симпатию со стороны местных жителей. Его церковь предоставляла разнообразную помощь нуждающимся: бесплатную еду, лечение от наркомании и бесплатные юридические услуги.

Храм народов рос вместе с репутацией Джонса. К началу 1970-х годов у него было около 20 тысяч последователей. Однако по мере того, как численность паствы увеличивалась, участились сообщения о неортодоксальных — и даже откровенно абьюзивных — практиках. Разочаровавшиеся бывшие последователи рассказывали о службах, которые продолжались до рассвета, и публичных наказаниях (в том числе, порке). Одна 16-девочка, например, получила 75 ударов доской по ягодицам на глазах у 700 человек, в том числе её собственных родителей. По её словам, она «не могла сидеть ещё полторы недели».

Все эти сообщения положили начало расследованию деятельности Народного храма, которое заключило, что Джонс — демагог, который манипулирует своими последователями посредством запугивания и мошеннических приёмов вроде лжеисцеления. Под давлением общественности Джонс взял около тысячи самых верных своих последователей и бежал в Гайану, где основал коммуну, которая стала известна как Джонстаун.

Джонс правил своей паствой как деспот. Страдая манией величия, он установил для себя трон в главном здании комплекса. Однако он также был параноиком, одержимым идеей изолировать коммуну от внешнего влияния. Злоупотребление амфетаминами и барбитуратами лишь усугубило его психические проблемы. Джонс был убеждён, что влияние извне приведёт к распаду коммуны, и в итоге это оказалось самосбывающимся пророчеством. В конце 1978 года конгрессмен от Калифорнии Лео Райан приехал в Джонстаун после жалоб о том, что членов семей его избирателей держат там против их воли. Вместе с Райаном приехали репортёры и фотографы. Они были удивлены, когда Джонс радушно их поприветствовал. Райан и его спутники провели вечер, наслаждаясь ужином и живой музыкой в компании Джонса и его последователей.

Однако Джонс не мог скрыть недовольство и страх среди обитателей Джонстауна. Тем вечером к Райану не раз подходили напуганные члены коммуны и шёпотом просили его помочь им сбежать. Джонс узнал об этом и решил, что должен любой ценой помешать Райану уехать. Райан планировал покинуть Джонстаун следующим утром и согласился взять с собой нескольких последователей Джонса. Когда они уже готовы были взойти на борт самолёта, вооружённые охранники Джонса открыли по ним огонь. Райан и ещё четверо человек были убиты.

После этого Джонс принял решение, которое превратило Джонстаун в одну из самых мрачных страниц в истории США. Джонс был убеждён, что представители американской власти вскоре прибудут в Джонстаун и положат конец существованию его церкви и коммуны. Он убедил своих последователей, что облава на коммуну будет сопровождаться убийствами и пытками в наказание за попытку построить жизнь вне американского общества. Единственный способ избежать этого исхода, утверждал Джонс, — это наложить на себя руки.

Джонс убедил своих последователей выпить смесь цианистого калия с напитком «Flavor Aid». Взрослые впрыскивали яд в горло своим детям при помощи шприцов, после чего выпивали смесь сами. В общей сложности умерло более 900 человек, в том числе 300 детей. Джонс умер от огнестрельного выстрела в голову, который, вероятно, произвёл сам.

Мозг сектанта

Внушаемость последователей Джонса явно была на высоком уровне. Что происходит в мозгу таких людей? Что заставляет их руководствоваться бредовыми убеждениями? Наблюдаются ли у них нарушения в префронтальной коре?

Возможно. Одно исследование показало, что люди с повреждениями префронтальной коры чаще подчиняются власти, перенимают догматические убеждения и ожесточённо их отстаивают. Другое исследование показало, что люди с повреждениями префронтальной коры реже меняют своё мнение о ком-то на отрицательное, узнав, что этот человек совершил безнравственные поступки. Это портрет человека, который бесприкословно выполняет указания лидера секты вроде Храма народов.

И всё же мы не знаем наверняка, что происходило в мозгу последователей Джонса и почему они бросили свою жизнь в США и перебрались в Гайану, поскольку у учёных не было возможности провести соответствующие исследования. Поэтому объяснять их поведение исключительно нарушением в префронтальной коре было бы неправильно.

Секты вроде Народного храма привлекают внушаемых людей, но они также эксплуатируют эмоционально уязвимых, лишённых социальной поддержки, переживших физическое либо сексуальное насилие людей и людей в тяжёлом финансовом положении. Все эти люди часто рады присоединиться к группе, чтобы сбежать от проблем своей прошлой жизни. В то же время, не все последователи деструктивных сект — это легко внушамые, пережившие травму люди или люди в отчаянном положении. Более того, члены сект обычно образованы и принадлежат к среднему или высшему классу. Так что секты не всегда состоят из людей, которых вы ожидаете там найти; в них также много людей, которые были уверены, что никогда в жизни не окажутся в деструктивной секте.

Большинству членов секты промывают мозги постепенно. К тому времени, как они начинают понимать, что к чему, они уже глубоко вовлечены в секту, из которой нелегко сбежать. Они окружены людьми, которые уже прошли идеологическую обработку и могут становиться ярыми сторонниками просто чтобы обосновать свою принадлежность к секте. Социальное давление становится главным фактором, мешающим людям покинуть секту.

Секты показывают, насколько сильным может быть социальное влияние на поведение человека. Они также обнажают определённую особенность мозга, которая обуславливает наше поведение каждый день: он склонен следовать, а не вести. Мозг полагается на информацию от других людей, чтобы определить, что нужно делать. Иногда этот подход ведёт к ужасным ошибкам.

Как социальное давление влияет на наше сознание

Польско-американский психолог Соломон Аш продемонстрировал влияние социальной информации на принятие решений — и то, как оно приводит к вопиющим ошибкам — в ходе одного из самых известных экспериментов в истории психологии. Сначала он показал студентам колледжа карту с нарисованной на ней линией определённой длины (от 2 до 10 дюймов). Затем он показал им другую карту с тремя линиями разной длины и спрашивал, какая из этих линий равна по длине линии на первой карте. Ответ был очевидным: одна линия была такой же, тогда как две другие были значительно короче или длиннее.

Студенты должны были отвечать вслух и перед всей группой. Они отвечали один за другим в установленном порядке, и предпоследний из них был единственным участником эксперимента, который не был актёром. В случае с первыми двумя парами карт все студенты соглашались насчёт того, какие линии имели одинаковую длину. Однако, к удивлению единственного настоящего участника, в случае со всеми последующими парами все, кто отвечал перед ним, делали одинаково неправильный выбор. Поэтому перед участником стояла дилемма: дать очевидно верный ответ (и тем самым пойти наперекор всем остальным) или повторить за большинством (и тем самым дать заведомо неверный ответ).

В большинстве случаев участники стояли на своём и давали правильный ответ. Однако 75 процентов из них поддались давлению и дали неверный ответ как минимум однажды, и около трети всех ответов, данных настоящими участниками, были неверными (это довольно много, учитывая, что верный ответ был очевиден). Каждый раз, когда настоящие участники давали неправильные ответы, эти ответы согласовались с ответами большинства.

Эксперимент Аша показывает, что наш мозг придаёт неоправданно большой вес социальной информации. На протяжении 90 процентов истории человечества люди были охотниками и собирателями. Они странствовали по саванне группами в несколько десятков человек, и их выживание зависело от сотрудничества с другими членами группы. Неудивительно поэтому, что наш мозг чувствителен к социальным сигналам, идеально подходит для общения и взаимодействия с окружающими. А ещё наш мозг запрограммирован высоко ценить социальную информацию и особенно идеи, которых придерживается большое количество людей.

Это рациональная стратегия. Наш мозг придумал быстрый способ оценки информации: чем больше людей во что-то верит, тем выше вероятность, что это правда. Хоть мы все и понимаем недостатки данного подхода, он всё же в большинстве случаев позволяет нам принимать правильные решения.

Так что возможно, что секты вроде Джонстауна и индуцированные бредовые расстройства порождаются сочетанием неспособности критически оценивать информацию и социального влияния. Однако необязательно обращаться к сектам или редким расстройствам, чтобы найти примеры необычного социального влияния на наше сознание. Они есть в каждой культуре мира.

Кража пенисов и сила культуры

Взять, к примеру, феномен кражи пенисов. В 2001 году в Бенине разъярённая толпа убила пятерых человек, которых заподозрили в краже пенисов при помощи чёрной магии. Их облили бензином и подожгли. При этом не было ни малейших указаний на то, что подозреваемые что-либо крали, не говоря уже о чужих гениталиях.

Кажется странным, что толпа так быстро собралась и совершила убийство на основании настолько надуманного обвинения. Но в некоторых частях Западной Африки кража пенисов — это распространённое явление. Удивительно, но тот факт, что пенис по-прежнему на месте, не избавляет от страха мужчину, который считает себя жертвой. Некоторые западноафриканские женщины также утверждают, что кто-то уменьшил их грудь или украл их вульву.

Проще всего было бы отвергнуть подобные убеждения как суеверия. Однако они лежат в основе синдрома коро, также известного как синдром исчезновения пениса. Синдром коро чаще всего встречается в Азии. Страдающие данным синдромом непоколебимо убеждены в том, что их пенис (или грудь или вульва) уменьшается, западает в брюшную полость или вовсе исчезает, а также, что это в итоге приведёт к их смерти.

Прогнозируемо, подобные мысли вызывают панику. У людей возникает повышенное потоотделение, учащённое сердцебиение, и они пытаются предотвратить процесс, оттягивая пенис. Иногда члены семьи и соседи помогают вытягивать уменьшающийся пенис — в некоторых случаях, предварительно обвязав его верёвкой. Само собой, подобные попытки могут приводить к травмам. К счастью, в большинстве случаев приступы коро довольно короткие (длятся всего несколько часов) и редко имеют серьёзные долгосрочные последствия.

Коро — это пример культурального синдрома, то есть синдрома, который обусловлен культурными представлениями и не встречается в других культурах. Таким образом, культуральный синдром обуславливается социальной информацией. В результате возникает расстройство, которое кажется представителям других культур абсурдным.

Ещё один известный пример — сглаз, то есть брошенный с ненавистью или завистью взгляд, который несёт в себе поклятие. В некоторых культурах считается, что проклятие может вызвать травму или смерть. Вера в сглаз уходит корнями в древнюю Грецию, но остаётся на удивление распространённой по сей день. Одно исследование, проведённое в 1970-х годах, обнаружило существование веры в сглаз более чем в трети из 186 стран мира.

Вероятно, менее знакомым западной публике будет страх потери спермы, или синдром дхат. Синдром дхат очень распространён в Индии и Пакистане. Одно исследование показало, что 30 процентов мужчин-пакистанцев, обращающихся в клиники, испытывали синдром дхат за последний месяц. Симптомы синдрома дхат включают усталость, слабость, тревогу и иногда сексуальную дисфункцию; все эти симптомы объясняются потерей спермы. Больные обычно утверждают, что потеря спермы происходит при мочеиспускании, и что они видят сперму в своей моче. Тем не менее, врачи не могут подтвердить их слова.

Синдром дхат связан с верой в роль спермы как жидкости, необходимой для здоровья, энергии и мужской силы. Неудивительно поэтому, что мысль о её потере вселяет страх. Среди причин синдрома дхат часто называют чрезмерную мастурбацию, поллюции, чрезмерно высокое либидо и употребление определённых продуктов (вроде яиц и другой невегетарианской пищи). Страх потери спермы на удивление распространён. В Китае есть свой аналог — шэнькуй. Существует данный страх и в западных странах. В XIX веке жители Британии, Франции, США и некоторых других стран боялись сперматорреи, симптомы которой были такими же, как при синдроме дхат.

Беспокойство по поводу потери спермы и в целом и идея о том, что сперму не стоит тратить (а только использовать для продолжения рода), сформировали представление о мастурбации как греховной — или, по крайней мере, предосудительной — практике. Многие культуры явно считают сперму очень важной.

Универсальность культуральных синдромов

Легко относиться к культуральным синдромам высокомерно и считать подобные убеждения уделом более отсталых народов. Однако важно отметить, что хоть эти расстройства и кажутся экзотическими, их симптомы вполне реальны. Пенис при синдроме коро, конечно, не исчезает, однако человек испытывает сильную тревогу и панику. Поэтому больные нуждаются в медицинской (как правило, психиатрической) помощи.

Также необходимо подчеркнуть, что культуральные синдромы существуют во всех культурах и сегодня. В западном мире также есть свои культуральные синдромы. Например, некоторые исследования указывают на то, что нервная булимия и некоторые другие расстройства приёма пищи культурно обусловлены. Одно исследование показало, что булимия не встречается среди людей, не испытавших на себе влияние западной культуры с её стремлением к худобе. В некоторых случаях ярлык «культуральный синдром» попросту означает, что наша культурная призма заставляет нас рассматривать реальные симптомы определённым образом. Например, кто-то считает, что ПМС и СДВГ можно назвать культуральными синдромами. Симптомы в обоих случаях очевидно реальны, однако не все согласны, что они требуют медицинского вмешательства.

РЕАЛЬНОСТЬ

Шестидесятисемилетняя Оливия как обычно готовила чай у себя на кухне, как вдруг почувствовала, будто её руки стремительно увеличиваются в размере. С такими огромными руками достать пакетик чая было практически невозможно. Однако когда Оливия посмотрела на свои руки, они выглядели нормальными. Это успокоило её. Она сказала себе, что это странное ощущение скоро пройдёт. И действительно, через несколько минут всё вернулось в норму.

На следующий день, однако, Оливия вновь испытала странное изменение пропорций своего тела. На этот раз, вставая с кресла, она почувствовала, будто всё её тело увеличивается, как наполняющийся воздухом шар. Оливия инстинктивно сгорбилась, чтобы не удариться головой о потолок. В таком положении она пошла в ванную, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Она хотела удостовериться, что, как и в прошлый раз, это ощущение было только у неё в голове.

Но сделав несколько шагов, Оливия испытала другое, ещё более странное ощущение, будто она поднимается над землёй. Она с трудом дошла до ванной, взглянула в зеркало и с облегчением убедилась, что размеры её тела не изменились. Тем не менее, она по-прежнему чувствовала, будто её гигантское тело едва помещается в крошечной ванной. Ей также казалось, что она должна крепко держаться за раковину, чтобы не взмыть в воздух. Через несколько минут странные ощущения вновь исчезли.

В течение следующей недели Оливия испытала несколько подобных приступов. Ей казалось, что её руки и всё тело то увеличиваются, то уменьшаются. Оливия отправилась к врачу. Тот проверил её зрение, сделал МРТ с целью исключить опухоль и инсульт, и назначил несколько анализов; всё было в норме. Однако Оливия недавно начала принимать антидепрессант сертралин, и рассказала, что испытывала схожие ощущения после того, как принимала препарат в прошлый раз 10 лет назад. Через неделю всё прошло, и врач заключил, что ощущения Оливии — это очень редкий побочный эффект антидепрессанта.

Страннее и страннее

Оливия страдала cиндромом Алисы в Стране чудес (САВСЧ). Почему это расстройство получило такое название ясно каждому, кто хотя бы поверхностно знаком со знаменитой книгой Льюиса Кэрролла. На протяжении истории Алиса несколько раз то увеличивается, то уменьшается, съедая и выпивая неизвестные вещества.

Как и Алиса, больные САВСЧ часто ощущают, будто их тело или окружающие объекты меняются в размере. Однако, хоть это и наиболее распространённый симптом САВСЧ, синдром может проявляться по-разному. В общей сложности задокументировано около 60 симптомов. Среди них: восприятие трёхмерных объектов как плоских, видение всего с оттенком определённого цвета, умножение поля зрения (вроде как смотреть на мир глазами насекомого), ощущение ускорения или замедления времени, ощущение разделения тела на две половины.

Большинство из этих симптомов считаются не галлюцинациями, а сенсорными искажениями. Разница в том, что галлюцинации возникают из ничего, тогда как при сенсорных искажениях наше восприятие объектов окружающего мира меняется таким образом, что перестаёт соответсвовать реальности. Однако зрительные и слуховые галлюцинации при САВСЧ также встречаются.

САВСЧ считается редким расстройством, но насколько часто оно встречается трудно установить из-за отсутствия чётких критериев постановки диагноза. Известно, что САВСЧ нередко (аж в 15 процентах случаев) развивается у людей, страдающих мигренью. Причина связи между САВСЧ и мигренью неясна, однако САВСЧ также сопутствует многим другим заболеваниям: эпилепсии, некоторым инфекционным заболеваниям (вирусу Эпштейна — Барр, болезни Лайма), инсульту и т.д.

Ошибочные ассоциации

Области мозга, участвующие в обработке зрительной и соматосенсорной (то есть связанной с телесными ощущениями) информации, часто задействованы в САВСЧ. Данные нейровизуализации указывают на то, что симптомы САВСЧ обусловлены аномальной активностью в зоне пересечения височной, затылочной и теменной долей — височно-теменном узле (ВТУ). Данная область мозга играет ключевую роль в интеграции зрительной информации из затылочной доли и соматосенсорной информации из теменной доли и создания внутренней модели человека и окружающего мира.

ВТУ — это также ассоциативная область мозга. Нейробиологи обычно разделяют кору больших полушарий на три категории: сенсорные области, моторные области и ассоциативные области. Сенсорные области — это области, обрабатывающие информацию, поступающую от органов чувств (первичная зрительная кора, первичная соматосенсорная кора). Моторные области отвечают за движение (моторная кора). Ассоциативные области совмещают сенсорную и моторную информацию, позволяя нам взаимодействовать с окружающим миром. Тогда как повреждение сенсорных и моторных областей ожидаемо вызывает проблемы с восприятием и движением, повреждение ассоциативных областей вызывает более сложные и непредсказуемые отклонения (например, агнозию и одностороннее пространственное игнорирование).

Таким образом, некоторые симптомы САВСЧ могут быть вызваны нарушениями в ассоциативных областях или ВТУ. Например, повреждение части ВТУ, ответственной за восприятие размера объектов и расстояния до них, может вызывать кажущееся увеличение или уменьшение собственного тела либо окружающих объектов.

Поскольку круг симптомов САВСЧ очень широк, причины в каждом случае будут иными. Именно по этой причине о САВСЧ по-прежнему известно немного. Тем не менее, данное расстройство служит ярким примером того, как нарушение обработки сенсорной информации мозгом может привести к фантастическим переживаниям, которые кажутся чем-то из детской книги, а не из реальной жизни.

Галлюцинаторные возможности мозга

Как уже упоминалось, САВСЧ — это сенсорное искажение, которое возникает, когда мозг неверно интерпретирует или интегрирует входящую чувственную информацию. Однако при определённых обстоятельствах мозг также очень умело создаёт восприятие из ничего — галлюцинацию. Это кажется странным, учитывая стремление мозга к достоверному отражению окружающей действительности. Мозг способен создавать невероятно правдоподобные, неотличимые от реальности галлюцинации, однако он делает это лишь в случае травмы или приёма психоделических веществ.

Воздействие галлюцинаций особенно сильно, когда они возникают в условиях отсутствия чувственной информации — например, когда зрительные галлюцинации испытывает слепой человек. Именно так обстоит дело при синдроме Шарля Бонне. Как вы помните, Шарль Бонне первым описал расстройство, которое стало известно под названием синдром Котара. Несколькими десятилетиями ранее Бонне описал галлюцинаторное расстройство, которым страдал его ослепший дед. Почти через 200 лет после этого (в 1967 году) отчёт Бонне попался на глаза учёным, которые и решили назвать синдром в его честь.

Больные синдромом Шарля Бонне (СШБ) испытывают реалистичные зрительные галлюцинации несмотря на серьёзные проблемы со зрением. Галлюцинации могут быть простыми (например, геометрические формы или маленькие пятна), а могут быть очень детализированными.

В 1845 году врач Трумен Эйбелл подробно описал свои вызванные СШБ галлюцинации в письме в «Бостонский медицинский и хирургический журнал». Когда Трумену было 59 лет, он начал терять зрение в правом глазу. Через четыре года он ослеп на оба глаза. Вскоре после этого у него начались яркие галлюцинации.

Однажды осенью 1843 года Трумен сидел у камина, как вдруг увидел женщину, которая сидела на расстоянии нескольких футов от него. Она держала на руках спящего ребёнка. Через несколько минут женщина исчезла. Сразу после этого Трумен увидел ребёнка, который стоял рядом с его креслом и смотрел на него. Трумен понимал, что всё это лишь плод его воображения, однако иллюзия была настолько реалистичной, что он протянул руку, пытаясь прикоснуться к ребёнку.

На протяжении следующего года галлюцинации Трумена становились всё более детализированными. К 1844 году в его видениях появились многочисленные люди и животные. Три недели подряд он повсюду видел рядом с собой серую лошадь. По ночам он видел толпы людей, собиравшихся в его комнате. Они нередко подходили к его кровати и вызывающе смотрели ему в глаза, не произнося ни слова.

Иногда стены его дома исчезали, открывая взору воображаемые поля, залитые ярким солнечным светом — даже ночью. Однажды около 10 часов вечера Трумен увидел, как по дому бредёт стадо коров. А как-то раз он проснулся среди ночи и увидел сотни людей, стоящих рядами у его кровати; казалось, они кого-то внимательно слушают, но кого — он не мог разглядеть.

Галлюцинации при СШБ часто намного более обыденные, чем видения Трумена. Однако и его галлюцинации далеко не самые невероятные. Некоторые пациенты с СШБ видят людей, животных и предметы в причудливых сочетаниях (например, змей, вылазящих из голов людей). Какими бы фантастическими ни были галлюцинации, пациентов они обычно не пугают. Как правило, пациенты знают, что всё, что они видят — не настоящее, и спокойно ждут, пока видение пройдёт.

Все, кто испытывает СШБ, частично или полностью потеряли зрение. Однако это не мешает им «видеть» самые невероятные галлюцинации. Многие даже говорят, что их галлюцинации более яркие и реальные, чем что-либо, что они видели своими глазами. Как это возможно?

Биология, старшая школа

Есть несколько гипотез о возникновении СШБ. Самая популярная из них связана с явлением гомеостаза. Вы, возможно, помните о гомеостазе из школьной программы. В биологии гомеостаз означает склонность живых систем поддерживать равновесие.

При СШБ когда мозг теряет поток входящей зрительной информации, он, судя по всему, пытается его восстановить и делает примерно то же самое, что делает каждый из нас, когда на компьютере пропадает звук. Мы увеличиваем громкость, а если это не помогло, открываем настройки и начинаем подкручивать отдельные ручки в надежде, что это решит проблему. Так же и мозг подкручивает ручки разных механизмов, пытаясь вернуть картинку, на которую привык полагаться. Некоторые изменения приводят к тому, что клетки зрительной системы становятся более возбудимыми. Мозг как будто повышает чувствительность зрительной системы, чтобы активировать её.

Когда нейроны становятся гиперчувствительными, повышается вероятность того, что они выстрелят сами по себе, без визуального стимула. Когда это происходит, они по ошибке посылают сигнал о наличии несуществующего визуального стимула, что и вызывает галлюцинацию.

Что-то из ничего

Сенсорная депривация, приводящая к повышенной возбудимости нейронов, спонтанному посыланию сигналов и галлюцинациям, имеет место не только при СШБ. Один из наиболее верных способов вызвать галлюцинации — это ограничить входящую чувственную информацию. Заключённые, которых держат в тёмных одиночных камерах, часто испытывают яркие галлюцинации. А камеры сенсорной депривации известны тем, что помогают вызвать галлюцинации.

Исследователи не раз использовали сенсорную депривацию, чтобы вызвать галлюцинации. В одном эксперименте, проведённом в 2004 году, исследователи завязывали глаза 13 участникам в течение 5 дней, чтобы проверить, поможет ли это вызвать галлюцинации. Желаемого эффекта удалось добиться у 10 из 13 участников. Галлюцинации по своей сложности варьировались от простых вспышек до детализированных видений, напоминающих галлюцинации пациентов с СШБ. Например, один участник рассказал: «Я видел пожилую женщину с морщинистым лицом… она смотрела на меня. Казалось, что она сидит в кресле самолёта… Затем лицо женщины превратилось в мышиную морду».

У одних участников галлюцинации начались только через несколько дней, тогда как у других — уже через несколько часов после завязывания глаз. Тот факт, что галлюцинации могут возникать так быстро, вероятно, говорит в пользу гипотезы о том, что произвольная (то есть инициируемая мозгом и не связанная с внешним стимулом) активность нейронов зрительной коры имеет место довольно часто, однако в нормальных условиях затмевается непрерывным потоком зрительной информации из окружающего мира. Когда этот поток прекращается, возникают галлюцинации.

Разные виды галлюцинаций объединяет то, что они связаны с активностью той области мозга, которая отвечает за соответствующий тип восприятия. Например, когда исследователи проанализировали мозговую активность пациентов с СШБ при помощи нейровизуализации, активными оказались области мозга, которые участвуют в восприятии изображений, присутствовавших в галлюцинациях. Конкретно, галлюцинации лиц были связаны с активностью веретенообразной извилины, разноцветные галлюцинации — с областями мозга, ответственными за обработку цветов, и так далее.

Таким образом, зрительные галлюцинации сопровождаются той же мозговой активностью, которая имеет место, когда мы видим реальные объекты, но без задействования сетчатки и путей, по которым зрительная информация передаётся от глаз в мозг. Другими словами, активность наблюдается исключительно внутри мозга. В остальном же различия между галлюцинациями и зрительным восприятием реальности минимальны. То же самое относится к слуховым и тактильным галлюцинациям.

Интересная деталь о галлюцинациях при СШБ заключается в том, что хотя пациенты часто видят в своих галлюцинациях людей, эти люди редко им знакомы и редко взаимодействуют с ними. Нейтральность этих галлюцинаций резко контрастирует с глубоко личными галлюцинациями, о которых пойдёт речь дальше.

Призраки

Самотраки было 70 лет, когда она начала посещать нового психиатра, доктора Карлоса Слуски из калифорнийской клиники для малоимущих. Перед этим Самотраки 2 года ходила к другому терапевту и не добилась существенного прогресса. Ей поставили диагноз шизофрения, однако симптомы не прошли после приёма препаратов, которые обычно прописывают при шизофрении. Она надеялась, что с новым терапевтом дело пойдёт лучше.

Самотраки родилась в Мексике и попала в США нелегально вместе с мужем (она вышла замуж в раннем возрасте). У неё было четверо детей (два сына и две дочери). Позже Самотраки развелась из-за склонности мужа к алкоголизму и насилию. Она работала на полную ставку и растила детей одна.

Теперь, в возрасте 70 лет, у неё были хорошие отношения с дочерьми. Она часто созванивалась с ними и иногда навещала. Её сыновья, однако, давно умерли. Один был убит в ходе конфликта между бандами в подростковом возрасте; второй умер от СПИДа в возрасте 33 лет.

После первых нескольких сеансов доктор Слуски никак не мог понять, почему предыдущий терапевт поставил Самотраки диагноз шизофрения. Шизофрения имеет широкий спектр симптомов, от отсутствия эмоций до бреда и галлюцинаций, но у Самотраки не было ни одного из этих симптомов. Когда разговор зашёл о её сыновьях, однако, доктор Слуски понял, в чём дело.

Самотраки призналась, что на протяжении последних нескольких лет её сыновья посещали её 3—4 раза в неделю. Это обычно происходило по вечерам, когда Самотраки отдыхала после ужина. Они говорили об обычных вещах и шутили. В целом, эти визиты проходили точно так же, как это было, когда они были живы. Сыновья навещали её только у неё дома и выглядели совершенно реальными. Как Самотраки сказала доктору Слуски: «В большинстве случаев, я вижу и слышу их так же отчётливо, как вас сейчас».

По мнению Самотраки, эти визиты были не сверхъестественным явлением, а скорее просто плодом её воображения. В то же время, она избегала слишком много думать об этом, так как боялась, что это может негативно повлиять на частоту визитов. Ей вовсе не хотелось, чтобы они прекратились. Возможность видеть своих сыновей казалась ей благословением свыше.

Доктор Слуски считал переживания Самотраки здоровым копинговым механизмом, учитывая пережитую утрату. Поскольку видения были единственным симптомом, который согласовался с поставленным диагнозом, доктор Слуски решил, что Самотраки не страдает шизофренией. Он считал её видения галлюцинациями, однако не стремился положить им конец. Год спустя даже после переезда, Самотраки по-прежнему регулярно видела своих сыновей.

Галлюцинации, связанные с тяжёлой утратой

Как интерпретировать опыт Самотраки, зависит от вашего культурного фона и личных убеждений. Разумеется, предположительные контакты с духами умерших — далеко не новость. Упоминания о призраках встречаются со времён древней Месопотамии. По сей день призраки остаются частью почти всех культур мира. Согласно опросу, проведённому в 2021 году, 20 процентов американцев хотя бы раз в жизни видели призрака, а 41 процент верят в существование привидений.

За последние 50 лет исследователи стали проявлять больший интерес к подобным феноменам, которые ныне рассматриваются не как сверхъестественные явления, а как галлюцинации, вызванные тяжёлой утратой. Использование термина «галлюцинации» в данном случае является спорным, так как галлюцинации подразумевают некое отклонение, а многие психиатры считают, что подобные видения, наоборот, помогают пережить утрату близкого человека.

Исследования показывают, что галлюцинации, связанные с тяжёлой утратой — довольно распространённое явление. Анализ 21 исследования показал, что такие галлюцинации испытывает примерно половина людей, потерявших близкого человека. Характер этих галлюцинаций разнится. Чаще всего имеет место ощущение, что умерший находится поблизости (почти в 40 процентах случаев). Более 22 процентов испытывающих подобные галлюцинации разговаривают с умершим, а более 20 процентов могут его видеть. Некоторые только слышат голос умершего, тогда как другие также чувствуют его запах и могут прикоснуться к нему.

Галлюцинации, связанные с тяжёлой утратой, чаще всего встречаются у вдов и вдовцов. Одно исследование, проведённое в доме для престарелых, показало, что 61 процент вдов ощущают присутствие своих покойных мужей (79 процентов из них видят своих мужей, а 18 процентов — говорят с ними). Исследователи полагают, что распространённость галлюцинаций этого типа среди вдов и вдовцов объясняется длительной привязанностью; потеря настолько близкого человека вызывает сильный стресс и повышает вероятность того, что мозг отреагирует созданием галлюцинаций.

Согласно одной из гипотез, одна из важнейших функций мозга — это прогнозирование дальнейшего развития событий на основе анализа информации о предыдущих и происходящих в настоящий момент событий. Этот процесс имеет место постоянно. Например, каждый раз когда мы оглядываемся вокруг, на нас обрушивается поток чувственной информации. По некоторым подсчётам, одна лишь сетчатка посылает в мозг около 10 миллионов единиц информации в секунду. И это только зрительная система; сопоставимое количество сигналов посылают и другие сенсорные системы. Мозг должен обрабатывать всю эту информацию мгновенно, чтобы её можно было использовать для обеспечения выживания в опасных ситуациях.

Чтобы выполнить эту задачу, мозг делает догадки на основе доступной информации (это называется предиктивной обработкой). Например, если вы находитесь у себя дома и видите висящую на двери куртку, для вас это всего лишь куртка. А теперь представьте, что вы ночуете в старом доме своей тётки, в котором странно пахнет и вы всегда чувствуете себя неуютно. Вы встаёте ночью, чтобы выпить воды; проходя по залитому лунным светом корридору, вы вдруг видите самого себя в зеркале, а за спиной у себя какую-то тень. Ваше сердце начинает бешено колотиться, вы с опаской оборачиваетесь, ожидая увидеть призрак покойного дяди или что-то в этом роде. Однако, как следует присмотревшись, понимаете, что это всего лишь висящая на двери куртка.

Стимул в обоих случаях одинаков, однако реакция очень разная, поскольку ваш мозг делает прогнозы на основе предыдущего опыта и текущей информации о вашем эмоциональном состоянии. Руководствуясь чувством дискомфорта, которое вы испытываете в доме своей тёти, он заключает, что там может скрываться опасность. Отсюда прогноз о том, что неизвестный стимул может нести угрозу.

Согласно гипотезе о предиктивной обработке, чувственное восприятие — это преимущественно прогнозы, которые затем подтверждаются опытом, а не достоверное отражение происходящего вокруг. Другими словами, мозг конструирует наше восприятие мира на основе собственных прогнозов, а не на основе реальности. Лишь в том случае, если реальность не согласуется с прогнозом, мозг вносит корректировки, делая возможным непосредственное восприятие мира.

В этом смысле, всё наше восприятие — это галлюцинация. Однако в случае с настоящими галлюцинациями, прогнозы мозга оказываются сильнее его склонности вносить корректировки. Иначе говоря, мозг придаёт прогнозам больше значения, чем реальности; это приводит к тому, что его прогнозы, в определённом смысле, становятся реальностью.

Почему мозг совершает подобную ошибку? Первая очевидная причина — горе из-за утраты близкого человека. Сильное переживание повышает вероятность ошибки. Кроме того, мозг обоснованно прогнозирует присутствие человека, который был рядом на протяжении многих лет. Культурные и религиозные убеждения человека также играют свою роль.

Однако всё это лишь гипотезы. Галлюцинации, связанные с тяжёлой утратой, трудно изучать, поскольку они возникают неожиданно и не могут быть воспроизведены в лабораторных условиях. Поэтому мы достоверно не знаем, что происходит в мозгу человека, испытывающего подобные галлюцинации.

©Marc Dingman

Оригинал можно почитать тут.